Машина пламенем объята
Ежегодно 15 февраля в нашей стране отмечается День памяти воинов-интернационалистов. Государственная дата была учреждена в 2011 году в память о более чем 14 тысячах советских солдат и офицеров, не вернувшихся с афганской войны. 32 года назад, 15 февраля 1989 года, завершился вывод советских войск из Афганистана.
В честь этих событий мы решили сделать материал о Шин Рудике Бенгировиче, участнике боевых действий в Афганистане.
Колонна из четырех танков в сопровождении гаубиц, минометчиков и пехоты выдвигалась 22 июня 1981 года со стороны города Бараки встречать другую колонну с продовольствием и стройматериалами, которая шла из Кабула в Гардез. Сигналом к выходу из части стали выпущенные по тревоге три красные ракетницы.
В первом танке, в котором уже несколько месяцев проходил службу рядовой Рудик Шин, экипаж поменялся практически полностью. Выйти на операцию вместо двух членов экипажа изъявили желание командир взвода старший лейтенант Пироговский и старший прапорщик Сподобаев. Рудик Шин, служивший командиром танка, в этот раз, учитывая более высокое звание своих сослуживцев, перешел в заряжающие. А пока не начался бой, сидел в открытом люке башни, держась за поручни крупнокалиберного пулемета. Сообщалось, что в 30 км в сторону Кабула колонна правительственных войск попала в засаду моджахедов, и советские военнослужащие должны были прийти к ним на выручку.
Стрелять по советским танкам начали километров через восемь после выхода из части, моджахеды ждали их в засаде. Огонь шел из крупнокалиберных пулеметов и из около восьми огневых гранатометных точек. Бой шел на асфальтовой федеральной трассе, вокруг которой простирались пшеничные поля с отдельными остовами разбитых глинобитных дувалов. Спрятаться от огня негде. Два головных танка далеко оторвались от колонны, да и между самими машинами дистанция была триста метров. У второй машины к тому же заклинило ручной стопор башни, и танкисты не могли отстреливаться снарядами, только из пулеметов.
Рудик стрелял из станкового крупнокалиберного пулемета, высунувшись по пояс из башенного люка, когда почувствовал, что машина подскочила, и увидел, как внутри танка, как в печи, полыхает пожар. Сначала было подумал, что наскочили на мину, но уже потом танкисты поняли, что их подорвали из гранатомета. К счастью, снаряд, пробив броню машины, осколком прошил топливный бак, но не задел боекомплект. Иначе машину немедленно бы разнесло. Первым танк через люк покинул командир Пироговский, выпрыгнувший в придорожную канаву. Следом – Рудик и механик Сподобаев, которому Шин кричал немедленно отъезжать к обочине. В канаве и лежали, укрывшись от огня противника.
Через некоторое время экипажу второго танка удалось расклинить ствол и начать вести огонь по противнику. А затем и подъехать к подорванному головному танку, прикрывая сослуживцев. А еще минут через десять подошла отставшая колонна БТРов с пехотой. Одна из машин и подобрала залегших в канаве танкистов. У Пироговского и Сподобаева частично обгорели тела. Сам Рудик получил ожог обеих ног и осколочные ранения ноги, один осколок в госпитале у него вытащить так и не смогли.
За этот бой Рудик Шин и старший прапорщик Сподобаев были представлены к медали «За отвагу», старший лейтенант Пироговский награжден орденом Красной Звезды.
Жизненный путь
Рудик Бенгирович Шин родился в Узбекистане 5 февраля 1962 года в колхозе «Узбекистан». Через пару лет после его рождения семья переехала в Каракалпакскую Автономную Советскую Социалистическую Республику к берегам Аральского моря. После окончания школы в 1977 году юноша уехал в столицу Узбекистана Ташкент. Три года учился в ПТУ по специальности «наладчик агрегатов оборудования термообработки». Полгода проработал на Ташкентском тракторном заводе наладчиком токов высокой частоты и в октябре 1980-го года призвался в армию в город Термез.
В Термезе в течение двух месяцев проходил обучение на заряжающего танка Т-62. Парней поселили в казармы на территории средневековой крепости с мощной 5-метровой глиняной стеной недалеко от города. Там же в отдельных казармах находились артиллеристы и связисты. Но так как в самой крепости места на всех не хватало, процентов семьдесят прибывших ребят перевели в палатки на полигон в районе Термеза. Всех их – и тех, кто был на полигоне, и кто проходил обучение в крепости, забрали потом в Афганистан.
- Когда стало понятно, что нас отправят на войну, один солдат позвонил домой отцу, имевшему определенное влияние, и его сына сразу перевели в другую часть, которую не планировали вводить в Афганистан, - вспоминает Рудик Шин.
В крепости изучали теоретические науки, а практику проходили в расположенном неподалеку танковом полку. Однако практика была несерьезной. Заряжать снаряды даже не на полигоне, а в боксах, молодым солдатам разрешили только два раза, да и то не всем. По-настоящему изучать устройство и вождение танка пришлось уже в Афганистане.
Через четыре дня после начала службы Рудика назначили командиром отделения в составе из десяти человек.
В конце декабря солдат посадили в поезд и отправили в Самарканд с тем, чтобы сразу на самолете перебросить в Афганистан. Но из-за нелетной погоды, начиная с 25-го декабря и до Нового года, рейсы отменили. И несколько сот ребят временно определили в расположенные за городом заброшенные казармы бывшей школы милиции.
- Офицеры не горели желанием оставаться в таких условиях до вылета на войну и стали интересоваться у солдат, живет ли кто поблизости, чтобы поехать к ним домой и там пожить до отбытия в Афганистан. В результате офицеров в части практически не осталось. Я тоже решил съездить домой, тем более в конце декабря моя сестра выходила замуж. Ушел на ж/д вокзал, однако, к сожалению, прямого поезда в тот день до дома не было. Добраться можно было лишь с пересадками. И я вернулся в часть. Мое отсутствие заметили и определили в наряд по кухне, - продолжает Рудик Шин.
Рудик был занят на кухне, когда увидел, что машины с солдатами готовят к отправке. Оказалось, что выезжали на аэродром в Самарканд. Он решил не возвращаться на кухню и вместе со всеми запрыгнул в грузовик.
На аэродроме у первых из прибывших около 300 военнослужащих сначала проверяли документы, а затем прекратили проверку и пустили в самолет сразу всех. На аэродроме было холодно, люди мерзли. В Афганистан летели бортом Ил-62М. Было 31 декабря 1980-го года.
В Кабул прилетели в тот же день. Рудика удивляло массовое скопление глиняных домов даже в центре столицы страны и женщины, ходившие в парандже.
Привезли в пересылочный пункт на окраине Кабула: палатки, медсанчасть, все уже было обжито. Но только для тех, кто прибыл туда раньше. А у танкистов в палатках не было ни кроватей, ни печей, или печи имелись, но нечем было топить. В первую ночь те, кто оказался в одном палатке с Рудиком, спали сидя на земле, прижавшись спинами друг к другу. Так и встретили Новый, 1981-й, год. Из еды – только горсть сухарей на каждого, их хватило на три дня. Сухпайки, как сказал сопровождавший их офицер, забыли в самолете. За еду местным солдаты предлагали свои рабочие рукавицы, торговля шла прямо на границе пересылочного пункта через колючую проволоку. Однажды вместе с товарищем по просьбе офицера выкопали траншею вокруг палатки оружейного склада, чтобы туда не затекала стекающая с возвышенности вода, и заработали по банке тушенки и булке хлеба.
Из пересылочного пункта должны были перевести непосредственно к месту службы. 2-го января на построении забрали всех танкистов, кроме самого Рудика и еще одного парня. 4-го января в пересылочный пункт из Союза прибыла еще одна партия танкистов, 5-го и их забирают по частям, кроме Рудика. Оказывается, его документы остались в Советском Союзе, а без них на место службы не оформляли. В Газни в танковую часть прилетел только 17-го января. Всю первую половину января жил без тепла и нормальной еды.
Мотострелковый полк, в котором были и танкисты, и минометчики, и артиллеристы, находился на равнине между горами километрах в 20-25 от самого города. Собственно, в танковом батальоне проходили службу около 100 человек и имелось 38 танков Т-62. Проблем с едой там уже не было. Кормили сваренной картофельной мукой, пшенной, ячневой кашей, реже гречкой, рисом, макаронами. Проживали в палатках. Но непосредственно в танковом батальоне Рудик прослужил недолго. В первый год, сопровождая колонны, двигавшиеся из Кабула через провинцию Бараки в Гардез и обратно, жил в одном из зданий бывшего асфальтового завода. Эти здания, которые приспособили под казармы, стояли в районе города Бараки.
Дважды экипаж его танка подрывался на минах, из-за чего выходили из строя гусеницы и ведущий каток, один раз прогнулось днище машины. Но сами танкисты, если не считать полученную временную контузию, не пострадали.
А во второй год вместе со своим и еще тремя экипажами танков охранял аэродром Газни, располагавшийся километрах в 20-25 от города. Изначально аэродром охранялся автоматчиками и минометной батареей. Но затем, когда поступило сообщение, что моджахеды решили напасть на этот стратегический объект, по периметру его линии обороны советским командованием решено было поставить четыре танка. Экипажи трех танков жили прямо в своих машинах. А экипаж Рудика обосновался в вырытой собственными силами просторной землянке, в которой поместились и печь-буржуйка, и кровати.
Однажды прямо на глазах Рудика моджахеды сбили советский истребитель, управляемый афганским летчиком. Летчик шел невысоко от гор, и его достали из крупнокалиберного пулемета. Сам аэродром обстреливали, но крупномасштабных наступлений не было.
Из Газни Рудик и демобилизовался домой в ноябре 1982-го года. До Кабула летели на вертолете Ми-8, а затем - в Ташкент на самолете Ил-62. Вернулся к родителям, занимался строительством и предпринимательством. А в 1995 году по совету родственников, проживавших в Приморье, вместе с семьей переехал в Уссурийск. Здесь работает предпринимателем, являлся одним из инициаторов создания общества инвалидов войны в Афганистане, является членом общества пожилых людей «Ноиндан». Оказывает помощь уссурийской общественной организации инвалидов и ветеранов локальных войн и военной службы.
Роман ВИНОКУРОВ
