Антон Хон о любимой профессии: Ледник Федченко чуть не отнял у меня жизнь
Хон Антон Иванович – человек с интересной судьбой. Жизнь каждого из нас наполнена различными событиями, которые увлекательны по-своему. Но когда видишь человека, который с горящими глазами рассказывает об увлечении всей своей жизни, несмотря на то что оно едва не убило его – восхищению нет предела.
Работа гидролога невероятно опасна, но не менее привлекательна. Немало испытаний профессия преподносит своим носителям, но получение эмоции от увиденных, ранее не изведанных красот природы берут свое. Разведчик недр –Антон Иванович рассказал о том, насколько природа властна над человеческой жизнью.
- Антон Иванович, какое образование вы получили?
- Учился я в Среднеазиатском государственном университете в городе Ташкенте. Поступил в 1955 году на географический факультет на отделение гидрология суши. Довольно часто эта профессия ассоциируется у людей с дальними романтическими путешествиями. В известной мере это действительно так, только путешествуем не на известнейшие мировые курорты, а чаще всего куда-нибудь в горы, за наблюдениями, анализами. Часто условия работы таких специалистов очень тяжелые.
После третьего курса я попал в невероятно интересную экспедицию на ледник Федченко. Это удивительное сооружение природы. Первый по величине в бывшем Советском Союзе и один из самых больших ледников мира: его длина составляет 72 км, а ширина – от 1700 до 3100м. Эта экспедиция едва не стала последним приключением в моей жизни. Ледник относится к типу сложных долинных ледников, и всю его суровость я почувствовал на себе.
- В чем заключалась ваша работа?
- Будучи практикантом, работал в экспедиции в районе гидрометеорологической обсерватории имени академика Горбунова, которая была построена на высоте 4,200 метров. Это уникальная лаборатория, созданная в таких тяжелейших условиях. С мая по октябрь месяц мы изучали ледник и водные потоки с него.
- В то время не было такого количества современных приборов, как сейчас. Какими методами вы справлялись с поставленными задачами?
- В основном - подручными средствами. 1 июля мы ждали рабочих, которые должны были натянуть трос для «корзины-люльки», которая ходила через реку. А мы должны были измерить расход воды. Как мы измеряли? Брали металлическую штангу, длинною 4,5 метра, бросали ее вперед, как пику. Мы должны были этой штангой достичь дна. Тем самым определяли глубину. А скорость измеряли проще: бросали в реку щепки и засекали время. А зная глубину и скорость, мы определяли количество воды.
Так вот, в начале июня мы работали на посту. На реке была построена переправа, и на ней мы измеряли скорость, глубину и количество воды. Работали втроем. Ближайшая метеостанция была в 8 км от нас, а населенный пункт – в 50 км.
При таком определении глубины люлька качнулась вниз. Вода зачерпнулась в нее, опору с нашей стороны вырвало под тяжестью, и человек, который измерял на тот момент глубину, упал в воду вместе с люлькой.
На месте этого человека, Лени Максимова, моего сокурсника, должен был быть я. Мы работали по очереди, но по каким-то причинам поставили моего напарника. Помню, вода была ледяная.
Метров через сто от того места, где мы работали, река расходилась. Мы бежали с начальником: перескакивали через протоки. Так мы оказались на острове. Дальше путь был закрыт. И спасти человека стало невозможно. Повернули назад – прохода нет. Сильным течением сносило все. Нам никак не удавалось перейти через ледяную воду. Отвесные берега не давали ухватиться. Пытался я выйти разными способами, но меня поток воды бросал в стороны. Начальник вытаскивал меня назад. Замерзли. После множества попыток, силы закончились. В такие моменты понимаешь, насколько ты беспомощен перед природой. Мы сами стали щепками в этом ледяном потоке.
- Как же вам удалось выбраться?
- Подарком судьбы стал человек, которого я едва заметил на нашем посту. Я решил, что это Ленька выплыл из смертельного ледяного капкана. Но чуда не случилось. Это был рабочий, который должен был прийти днем позже. Он искал нас. Мы его отправили на станцию, чтобы привели лошадь нас вытаскивать. На двух лошадях нас сняли с островка.
Помню, как поначалу жутко было ступать по этой неведомой области, где ожидало нас много опасностей. Ледяное царство отняло много жизней у таких, как я. Но и все же – это природа. И часто своим вмешательством человечество губит ее.
Ледник Федченко понемногу исчезает с лица земли. Возможно, потепление климата на планете привело к тому, что ледники отдают сегодня больше влаги, нежели они скопили ее за зимние месяцы. Но не исключена и еще одна версия - общая загрязненность атмосферы. Возможно, что из-за пыли и других вкраплений атмосферная влага теперь не поступает в прежних объемах к ледникам, и они не растут зимой так как раньше.
- После жутких приключений больше не возникало желание вернуться на ледник?
- Конечно, красоты природы затягивают. После случившегося мы еще месяц работали вдвоем. Я сильно заболел. Но не простыл, а получил заражение крови, возможно, через занозу. Температура тела достигала 40 градусов. Начальник мой отправился на метеостанцию, что была в 8 км от нас и привел врача. К слову, врач оказался на месте тоже случайно. Летом он был в отпуске, в тот день возвращался. Еще один подарок судьбы.
После экспедиции я продолжал работать в этой сфере. Желание не отпало. До 1991 года я проработал в гидрометеорологии. Это более 30 лет.
- А как вы попали в Уссурийск?
- На Родину предков я прибыл по приглашению сельскохозяйственной академии. Мне предложили попробовать себя преподавателем в инженерной геодезии. Хотя я специального образования не имел. С 1991 по 1998 год проработал преподавателем.
- Выходит, ваши предки родились в Приморье?
- Где родился отец, я не знаю. Мать – в Посьете. Я родился в поезде во время переселения корейцев с земель Дальнего Востока. Дата моего рождения значится 23 октября 1937 года. Но я не уверен, что это правдивые данные. Документы были утеряны. А в свидетельстве о рождении значится, что появился на свет я в Иркутске. А все потому, что в часы моего рождения поезд проезжал Иркутск.
Отца мы потеряли рано. Он был в Трудовой армии, там заболел и в 1944 году умер. Мать осталась одна кормить восьмерых детей. Мне на тот год было 6 лет. Младше меня еще было два брата и сестренка.
Все знают, как тяжело было корейскому народу в те годы. Это и голод, и холод на чужой неплодородной земле. Болезни молниеносно уносили жизни людей.
Попали мы в Узбекистан, мать трудилась в колхозе. Тем не менее она поставила цель дать сыновьям достойное образование и достигла ее.
После окончания университета я был направлен в Таджикистан. Попал в Таджикское управление гидрометеослужбы. Проработал с 1960 по 1971 год. Начинал от инженера закончил начальником бюро расчета справок. Мы работали над справочником поверхностных вод. Работа тяжелая и кропотливая, основывалась на наблюдениях, анализе, сопоставлении фактов. Трудилось двадцать человек. Я возглавлял эту команду.
В 1991 году я перешел в проектный институт «ТаджикГиинтиз», так как хотелось карьерного роста. Трудился старшим инженером и дорос до главного специалиста гидролога-изыскателя.
На земле предков все казалось сложнее, но и оставаться в Таджикистане уже не имело смысла – там все менялось. А для нас было главным – обеспечить достойную жизнь детям.
- Когда вы создали семью?
- Женился я в 29 лет в 1967 году. У меня двое сыновей, одного уже нет в живых – его отняли у нас бандиты. Оставшийся сын создал семью, подарил нам с женой чудесных внуков.
- Знаю, что вами написано несколько научных материалов…
- Да, это так. Научные материалы на тему гидрологии горных лет. Шесть работ опубликованы.
В жизни всякое приходилось пробовать. Было время и я писал для газеты. Имеется несколько публикаций. Но это скорее всего можно назвать баловством, для дополнительного заработка.
- Расскажите о вашей деятельности в Национально-культурной автономии корейцев Приморского края.
- Работая в Сельхозинституте, я слышал, что собирают корейцев для создания общественной организации. Дело хорошее – пришел на собрание. Встреча состоялась в стенах пединститута. Собралось человек тридцать. Друг друга толком никто не знал. Я выступил перед собравшимися, и меня в числе еще десяти человек избрали в правление.
Первое время было тяжело. Денег у общественной организации не было. Год я так проработал и бросил все это. Мне нужно было кормить семью, а так ничего не получалось. Жена была вынуждена торговать на рынке. Я постоянно выезжал в Китай за товаром, одновременно работая в сельхозинституте.
Однажды супруга сильно заболела. Требовалась операция. А торговать тоже нужно было. Я, как педагог, испытывал угрызения совести. Мне казалось, что преподаватель не может стоять на рынке торговать. Но выхода не
было. Я пришел в деканат и сказал, что торговля на рынке позорит институт. Но жизнь заставляет. Хотел писать заявление. Но меня остановил декан и сказал, что нет в честном труде ничего постыдного.
Через некоторое время я вернулся в общественную организацию (на тот момент уже Национально-культурная автономия корейцев Приморского края). Был даже председателем общества пожилых людей «Ноиндан». Сейчас автономия ни в чем не нуждается. Это замечательно.
В те времена много корейцев перебралось в Приморье. Продав дома, денег от которых многим хватило только на переезд, остались без ничего. И в очередной раз пришлось начинать все заново и надеяться только на свои силы. Как в далеком 1937. И только благодаря упорству и трудолюбию мы смогли выжить и адаптироваться в сложной жизненной ситуации.
Много сил вложено в «Ноиндан». Я являюсь заместителем председателя общества. Но думаю, что пришло время уступить молодым. Необходимо активнее привлекать молодое поколение к общественной деятельности. Однозначно: сохранение языка, традиций, обычаев народа во многом зависит от молодежи, как она будет продолжать все то, что они воспримут от старшего поколения.
Юлия
ГАРИБЯН
